«Шримад-Бхагаватам» — сливки всех ведических писаний

Эпохи сменяют одна другую, войны наносят географические шрамы на тело многострадальной Матушки-Земли, страны создаются и уходят в небытие, нации, словно футболисты майками, меняются городами, а Гималаи всё так же смотрят из глубины столетий на мир — и тихо шумят высокие деревья с неизвестными названиями, и где-то в ущелье брызжет тонкими потоками вечная река-легенда, и высоко-высоко, над белоснежными вершинами, похожими на чье-то доброе сердце, опрокидывает на разноцветные травы и тихие ашрамы свое бесконечное сияние золотое солнце. Мы здесь, и мы прикасаемся к тайне тайн — к истокам одного из самых древних священных писаний на Земле — «Шримад-Бхагаватам».

Примерно в 3100 году до нашей эры, на том самом месте, где мы сейчас стоим, жил в своей хижине Вьясадева, мудрец, впервые записавший все пураны, упанишады и другие ведические книги, до этого передававшиеся из уст в уста. В завершение Вьясадева составил сложнейший философский трактат, на который потом, уже в нашу эру, будут писать комментарии все основатели духовных школ Индии. Этот трактат, посвященный внутреннему смыслу всех Вед, был назван «Веданта-сутрой», «окончательным выводом всех ведических писаний». Но Вьясадева всё равно не чувствовал удовлетворения от проделанной работы. Будто некий внутренний голос шептал ему в сердце: «Еще не всё, еще осталось важное...» Одним ранним утром Вьясадева сидел, погруженный в раздумья, как вдруг со стороны священной реки к его хижине приблизился человек. Человек этот мягко улыбался, а в руках у него сияла в лучах восходящего солнца небесная вина, струны которой он тихо перебирал. Вьясадева низким поклоном приветствовал своего духовного учителя, Нараду Муни — это был именно он. Нарада задал странный вопрос: «Счастлив ли ты, мой ученик Вьясадева, обманывая людей?» При этом Нарада ладонью указал на сотни исписанных санскритом дощечек, лежавших перед Вьясой, — плод его многолетних трудов. Удивленный Вьясадева слушал дальше. «Ты дал людям религию? Ты дал людям знание? Но всё это они станут использовать лишь для одного - послаще поесть и покрепче поспать! Что ты натворил, мой друг?! Под видом религии и науки люди станут гоняться за призрачным материальным счастьем и погрузят весь мир в хаос. Объясни же им истину! Расскажи о вечном мире, где Бог проводит Свои вечные игры! И посвяти всех в тайну тайн!» С этими словами Нарада растаял в утреннем тумане — и лишь переливы его волшебной вины еще долго звучали сквозь молочную пелену.